| Главная » Статьи » Духовные основы болезней » Если бы болезнь могла говорить |
ДЕМОНОЛОГИЯ ТАБАКОКУРЕНИЯ
| Преподобный АМВРОСИЙ ОПТИНСКИЙ «Пишете, что не можете оставить табак курить. Невозможное от человек – возможно при помощи Божией: только стоит твердо решиться оставить, сознавая от него вред для души и тела; так как табак расслабляет душу, умножает и усиливает страсти, омрачает разум и разрушает телесное здоровье медленной смертью. Раздражительность и тоска – это следствие болезненности души от табакокурения. Советую вам употребить против этой страсти духовное врачевство: подробно исповедайтесь во всех грехах с семи лет и за всю жизнь, и причаститесь Святых Тайн, и читайте ежедневно, стоя, Евангелие по главе, или более, а когда нападет тоска, тогда читайте опять, пока не пройдет тоска; опять нападет – и опять читайте Евангелие. – Или вместо этого кладите наедине по 33 больших поклонов, в память земной жизни Спасителя и в честь Святыя Троицы». Архиепископ ИОАНН (ШАХОВСКОЙ) «...Маленькая травка беззакония столь же окаянна перед Господом, сколь большое дерево преступления. ...Конечно, курение – очень небольшая похоть, как и спичка небольшой огонь. Но и эта похоть – духопротивна, и невозможно себе даже представить кого-либо из ближайших Господних учеников – курящими папиросы. Духовный смысл курения и всех мелких «оправдываемых» противозаконий духа есть распущенность. Не только тела, но и души. Это есть ложное успокаивание себя (своих «нервов», как говорят иногда, не вполне сознавая, что нервы – плотское зеркало души). «Успокаивание» это ведет ко все большему удалению от истинного покоя, от истинного утешения духа. Это успокоение – мираж. Сейчас – пока есть тело – его надо возобновлять постоянно. После – это наркотическое успокоение будет источником мучительной плененности души. Молиться духом, куря папиросу, невозможно. Невозможно проповедывать, куря папиросу. Перед входом в Храм Божий откидывается папироса... Но храм Божий, ведь это – мы. Кто хочет каждую минуту быть храмом Божиим, откинет папиросу, как всякую ложную мысль, всякое нечистое чувство. ...Останется вне Царствия Божия и его законов тот, кто сам, по тем или иным соображениям, «разрешит» себе мелкие грехи. Такой человек, «усыпляющий» свою совесть, делается неспособен переступить грань подлинной жизни духа. Он остается всегда подобен юноше, подходящему ко Христу, и сейчас же отходящему от Него с печалию, или даже иногда без печали, а просто чтобы ... «покурить»!. Преподобный СИЛУАН АФОНСКИЙ В 1905 году отец Силуан провел несколько месяцев в России, часто посещая монастыри. В одно из таких путешествий в поезде железной дороги, он занял место напротив одного купца. Последний с дружеским жестом раскрыл перед ним свой серебряный портсигар и предложил ему сигарету. Отец Силуан поблагодарил за предложение, отказавшись взять сигарету. Тогда купец начал говорить: «Не потому ли, Батюшка, вы отказываетесь, что считаете это грехом? Но курение помогает часто в деятельной жизни; хорошо прервать напряжение в работе и отдохнуть несколько минут. Удобно при курении вести деловую или дружескую беседу, и вообще, в ходе жизни...» И дальше, пытаясь убедить отца Силуана взять сигарету, он продолжал говорить в пользу курения. Тогда все-таки отец Силуан решил сказать: «Господин, прежде чем закурить сигарету, помолитесь, скажите одно «Отче наш». На это купец ответил: «Молиться перед тем, как курить, как-то не идет». Силуан в ответ заметил: «Итак, всякое дело, перед которым не идет несмущенная молитва, лучше не делать». Старец ПАИСИЙ СВЯТОГОРЕЦ Однажды посетил Старца отец, у которого была очень больна дочь, и просил его молитв. Отец Паисий сказал: «Хорошо, помолюсь, но и ты что-нибудь сделай для здоровья ребенка, если уж молиться как должно не можешь. По крайней мере оставь курение, сделай хоть это себе понуждение». И тот с готовностью оставил сигареты и зажигалку прямо на стасидии в церкви у Старца. Святой НИКОДИМ СВЯТОГОРЕЦ «Если же некоторые и считают курение табака не нарушающим норм приличия и благовоспитанности, то пусть послушают хотя бы современных этических философов, которые очень сильно порицают подобные мнения, справедливо спрашивая, в чем же здесь проявляется вежливость и благовоспитанность? Видел ли кто-нибудь разумное живое существо, которое курило бы трубку, наполненную дымящейся и дурно пахнущей травой, и испускало бы целые облака зловонного табачного дыма, как если бы это была горящая печь? В таком виде человек уподобляется дракону, а этот мифический зверь аллегорически изображает диавола» (...). Курение – страсть духовная: по природе курить человеку несвойственно так, как, скажем, есть, пить, иметь семью. Наверное можно сказать, что курение – некий антипод молитвы. Молитва называется у святых отцов дыханием души. Сосредоточивая ум человека в себе и в Боге, она доставляет ему истинное успокоение, очищение ума и сердца, ощущение духовной силы и бодрости. Курение, связанное с дыханием тела, вызывает суррогаты этих чувств. И сам символ молитвы – курение благовонного фимиама, весьма наглядно выражает противоположность благоухания ладана – употреблению зловонного диавольского зелья». Святой праведный ИОАНН КРОНШТАДТСКИЙ «Вместо благоухания кадила в храмах мiр изобрел свое благоухание табачное, и усердно окуривает себя им с жадностью, почти ест и глотает его, и дышит им, и коптит им свои внутренности и жилища свои, производит отвращение к благоуханию кадила, отчего многие даже в храм боятся приходить». Преподобный ЛЕВ ОПТИНСКИЙ …Однажды среди присутствовавших был человек, который сознался, что не исполнил старческое приказание. Он не бросил курение, как приказал ему Старец. Отец Лев грозно приказал вывести этого человека из келлии. Свидетельство автора: личный опыт избавления от табакокурения. В то время автор, недавно крестившийся студент, умеренно покуривал и вовсе не собирался оставлять это «невинное удовольствие, к духовности отношения не имеющее». Ведь главное – знать меру, не так ли? А суждения о том, что курение – грех, «каждение бесам», «чертов ладан», – относил к суеверному фанатизму отдельных, не очень грамотных верующих Однажды, гуляя по улицам Москвы, вздумалось ему зайти в Донской монастырь. Сигаретка, дополнявшая удовольствие прогулки, перед Святыми вратами была культурно выброшена в урну. Первое, что подобает сделать паломнику, это войти в храм и поклониться святыням. И вот, перекрестившись, он собрался было уже приложиться к храмовой иконе, которая по обычаю стоит на аналое посреди собора, как вдруг ум пронзает мысль. Это была именно чистая, без–образная мысль, не выраженная никаким словом, не соединенная ни с каким представлением, рациональным или чувственным. Она ясно ощущалась как пришедшая извне, но ее приход не был смутительным или пугающим, ни подавляющим. Она была не просто однозначно ясная – она была самосущно истинная, не нуждаясь ни в каких аргументах. Мысль эта была о том, что лобзание иконы после сигареты, обкуренными устами, есть мистическое поругание святыни.Сразу и без доказательств стало понятно, что табакокурение и святыня в принципе не совместимы, что курение богопротивно.Лукавить и оправдываться перед ней стало просто немыслимо: своей бытийной реальностью она мгновенно обесценила все «за» курения, обозначив дилемму: либо с Богом, либо с табаком. На этом табакокурение для автора закончилось раз и навсегда. Потом были и искушения, и приражения «переубеждающих» бесовских помыслов, и «до свиданья» компаньонам-курильщикам, и удивительно яркие сны о «сладостном» куреве (замечательно, что даже во сне совесть отзывалась на эти сюжеты очень остро, как на тяжелое грехопадение). Но, по мере воцерковления, все расточилось и исчезло, «яко исчезает дым» (Пс. 67, 2). Свидетельство женщины, пережившей клиническую смерть, во время которой ей были показаны места адских мучений. Душу в путешествии по аду сопровождали два невидимых ей ангела, делавшие необходимые пояснения. «Прокуренные бараки. И тут я увидела П-образные бараки, в них узкие ниши, все заволокло дымом, двор был заплеван и весь в грязи, грязь была жидкая и вязкообразная. Некоторые люди выходили во двор такие же неряшливые, грязные, и дышали дымом и копотью, кашляли и плевались, казалось, что это чахоточные и больные. Там были женщины и мужчины, женщины выглядели неряшливыми, грубыми старухами, а мужчины согнувшиеся и вымученные. Я во двор не вошла, а смотрела со стороны ниши, которая соединяла этот четырехугольник узеньким проходным коридором. «Это курящие». Я к этому отношения не имела, поэтому меня и не заставили входить во двор...». Последнее свидетельство показывает, что состояние души, «воспитываемое» и определяемое табакокурением, не прекращается с отделением души от тела (что имело бы место, если бы курение было только телесной немощью), но продолжается и после смерти, то есть в вечности, и – очевидно – не в Царствии Небесном. Но неужели одной лишь «маленькой привычки» достаточно для низведения души во ад? – Как видим из приведенных примеров, Старцы считали это вполне вероятным. И потому-то так строго они запрещали курение и обусловливали отказом от табака любое дальнейшее делание на поприще покаяния и спасения души. Незаметно привязывая, «пристращая» душу к люблению «мелкого» греха, курево толкает человека на путь духовной деградации, толкает все ниже и ниже, со ступеньки на ступеньку, ко все более тяжким порокам. Лукавство этого беса таково, что человек падая, не осознает, кто же каждый раз ставит ему «подножку». – «Я всего лишь маленький и простительный... нет, даже не грех, а так, немощь слабой плоти! – Ведь все же курят, не правда ли? И такой-то курил, и даже – такой-то, ну, а ты-то человек не святой, – можешь позволить себе чуть-чуть расслабиться, отдохнуть... И вообще, тебе нужно бороться с гораздо более серьезными твоими пороками, не стоит рассеивать внимание и отвлекаться на мелочи...» – нашептывает сын лжи, вьется лукавый дымок тлеющей бесовской злобы. В рассказе старца Нектария очень назидательно обличается развитие грехопадения, начатое «баловством» с куревом, а о неизбежности и закономерности такой деградации убедительно пишет владыка Иоанн (Шаховской) в книге «Апокалипсис мелкого греха», откуда были выше приведены несколько строк. Теперь, когда на основании авторитетных свидетельств можно считать установленным факт душевредности табакокурения, следует проанализировать скрытую «механику» этого порока, чтобы убедиться в закономерности наблюдаемых негативных явлений. Постараемся рассеять «дымовую завесу» вокруг сущности табакокурения, убедимся в демоничности его природы, демоничности его истории, демоничности его «обрядов», демоничности его современной практики. Дыхание как символ Чтобы составить верное понятие о природе и действии табакокурения, следует предварительно задаться вопросом: какова роль дыхания в жизни человека? Безбожное мировоззрение атеизма навязывало нам мысль о исключительной материальности человеческой природы, приравнивая человека к скотам. В рамках такого мудрования дыхание сводится к функции обмена газами между организмом и окружающей средой посредством вентиляции легких, с целью снабжения организма необходимыми для жизнедеятельности веществами, в первую очередь – кислородом. Обычная агитация против курения, построенная на такой материалистической базе, сводится к лозунгу: «Курить – здоровью вредить», и давно уже дискредитировала себя в массовом сознании. Бессилие ее в том, что она не затрагивает основного, греховного корня порока. На эту агитацию сметливый народ возражает поговоркой: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет», – в которой интуитивно указывает, где следует искать подлинную мотивацию к отказу от курения – в духовной сфере, потому что только в духовной сфере решаются вопросы посмертного бытия. В отличие от атеистов, христиане мыслят иначе: «Весь человек наименован «живою душею» (Быт. 2, 7), потому что, по соединении души с телом, он сделался единым существом, состоящим из души и тела, но существом, в котором полное преобладание имеет душа. Тело – дом души, ее одеяние, ее орудие. Так именуют его и Св. Писание, и святые отцы». Дыхание следует, в таком случае, признать одним из важнейших орудий души, и вот почему. «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1, 27), – «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2, 7), – вот величественная словесная икона Божественного творческого акта, которым человек был приведен в бытие. Откровение о Божием даре – бессмертной человеческой душе – образно представлено словом «дыхание», по толкованию св. Игнатия (Брянчанинова): «Душа от первого видимого действия, свидетельствующего о присутствии ее в человеке, названа дыханием жизни; самое вдохновение ее отнесено к лицу человека, как к той части тела, которая одна по преимуществу служит зеркалом души, выражая на себе характер ее движений и ощущений». Воистину, дыхание есть символ жизни более, нежели какое-либо иное внешнее телесное отправление. Новорожденный возвещает о себе криком – это первые вдох и выдох человека. Последний же выдох знаменует исход души из тела, после чего последнее именуется уже «бездыханным трупом». Зависимость человеческой жизни от дыхания подчиняет ее общему порядку мироздания, и, в силу единства телесно-душевного состава, ум человека преклоняется сею зависимостью в послушание Тому, Кто «вдунул в лице его дыхание жизни». Каждым вдохом человек исповедует свою зависимость от Творца и Промыслителя, как словесно исповедал праведный Иов: «Доколе еще дыхание мое во мне и Дух Божий в ноздрях моих, не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи» (Иов. 27, 3-4). И, следовательно, каждый выдох должен становиться благодарением: «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150, 6). Символ жизни, дыхание символически изображает не только телесную, но и духовную жизнь, по слову св. Иоанна Кронштадтского: «Как дыхание необходимо для тела, и без дыхания человек не может жить, так без дыхания Духа Божия, душа не может жить истинною жизнию. Что воздух для тела, то Дух Божий для души. Воздух подобие некоторое Духа Божия». А также, по толкованию св. Игнатия (Брянчанинова): «Повторением дуновения вочеловечившимся Богом при воссоздании человека объясняется дуновение Божие при сотворении души человеческой. Господь наш, Иисус Христос, совершив наше искупление и предуготовляя человечество к принятию Святого Духа, стал посреди учеников Своих по воскресении Своем, дунул и сказал им: «Приимите Дух Свят» (Ин. 20, 22), Который вскоре и низошел на них при шуме с неба, как бы от несущегося сильного дыхания ветра (Деян. 2, 2). Этим вторым дуновением объясняется и указуется, что и при первом дуновении было сошествие Святого Духа» (16). Итак, богословски, дыхание может быть понимаемо как некая «динамичная» икона присутствия в человеке творческого дуновения Создателя-Бога. Прагматическое понимание дыхания как вентиляции легких этим не отменяется, но лишь восполняется. Прагматический, медицинский аспект функции дыхания для нашего исследования несуществен, так как не имеет значимого влияния на духовную жизнь. А вот образный, иконный, ритуальный аспект дыхательного акта как раз и объясняет традиционное неприятие христианами табакокурения. Объяснение же здесь такое. Любой акт отношения к иконе вызывает ответную – и отнюдь не «символическую» – реакцию духовного мира. Согласно догмату о иконопочитании, сформулированному Седьмым Вселенским Собором, «честь, воздаваемая иконе, относится к ее первообразу, и покланяющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней». Этот духовный закон столь же реален и неизбежен, как и закон, например, электромагнитного взаимодействия. И вот, курение табака безусловно является актом отношения к дыханию – символической иконе духа. Какой это акт, почитания или поругания? Если это акт поругания – а совесть подсказывает, что это именно так, – то поругание образа, по закону иконического взаимодействия, относится к первообразу, то есть к тому творческому вдохновению Святого Духа, которое перевело человека из небытия в жизнь. Поругавшийся иконе Духа – поругался Духу, поругался и своей собственной душе. Тот, Кто «вдунул в лице человека дыхание жизни», ответно получает вместо благодарности смрадную струю удушающего дыма. Совершается прикровенная (да пожалуй, и не очень-то прикровенная) хула на Духа Святого, вследствие чего курильщик закономерно теряет спасительную благодать Божию. Но Бог поругаем не бывает, и потому содеянное нечестие возвращается на первообраз – жизнь человека, обрушиваясь на основополагающий принцип человеческого бытия, и тогда не удивительно, что появляются всевозможные телесные и душевные заболевания. Теперь вновь обратимся к учению Святых отцов. Следующее изречение святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского, достойно того, чтобы вникнуть в него внимательнейшим образом. Святитель ФИЛАРЕТ МОСКОВСКИЙ (ДРОЗДОВ) Негативные аспекты табакокурения «Позволительно ли служителю алтаря христианского приносить к нему смрад по неестественной прихоти употребленной ядовитой травы, и не должен ли готовящийся к сему служению предварительно остеречься, чтобы не оставить в себе привычки, несообразной с достоинством служения?». Определениям святителя Филарета всегда свойственны удивительная точность и цельность видения определяемого предмета, и потому, основываясь на приведенном изречении, мы можем систематически изучить негативные аспекты табакокурения. Первый аспект: СМРАД. Само по себе растение табак, как и все творение Божие, «добро зело» (Быт. 1, 31), но способ употребления есть «творчество» отнюдь уже не Божие. Любой человек, чье обоняние не повреждено куревом, однозначно воспринимает запах табачного перегара, исходящий из прокуренных легких, как отвратительную вонь. И этот чувственный смрад, результат действия табачного дыма на дыхательные пути, адекватно изображает тот неощутимый чувствами смрад, которым окутывается душа курильщика. «...не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? (Иисус) же сказал им: враг человек сделал это. (...) враг, посеявший их, есть диавол» (Мф. 13, 27-39). Второй аспект: ЯДОВИТАЯ ТРАВА. Мнение медицины о влиянии курения на здоровье общеизвестно. Отметим только, что наркотический эффект никотинового отравления, а именно – ослабление воли и утрата трезвенности ума, делает душу беззащитной перед натиском чужой воли, бесовской, и лишает человека возможности критически относиться испытываемому воздействию страстей, то есть – распознать подступ врага. Кроме того, по учению Церкви, вольное повреждение дара Божия – здоровья – есть разновидность самоубийства. «Если мы живем невоздержанно, предаемся объедению, пьянству, развратной жизни, табакокурению, увлекаемся чрезмерно другими нечистыми удовольствиями, разрушающими здоровье, то мы – самоубийцы»,– учит старец Иоанн Крестьянкин. Третий аспект: НЕЕСТЕСТВЕННОСТЬ. Именно это выделяет табакокурение из легиона всяких прихотей, увлекающих сластолюбивые души. Например, алкоголизм возникает из чрезмерности (чревобесие), но само по себе питие вина, «веселящего сердце человека» (Пс. 103, 15), не греховно, как сообразное человеческой природе. А вот вдыхание горячего ядовитого дыма – никак не сообразно. Первый опыт курильщика как правило мучителен, организм сопротивляется кашлем, слюноотделением, слезами, тошнотой, вопия против извращения естества, протестуя против поругания образа Божия в человеке. Но, нашептывает лукавый, есть обычаи, не определяемые требованием естества, однако ж ничуть не осуждаемые. На это ответим, что не-естественность бывает троякая: сверхъестественная, нижеестественная и противоестественная. Различие между ними – в произволении человека. Например, многие святые подвижники жили в пустыне внешне как дикие звери, и это – сверхъестественное житие, ибо делали они это для стяжания благодати святого покаяния. А многие, равнодушные к спасению своей души, живут тоже как звери, лучше же сказать, как скоты, скотски предаваясь похотям плоти. Но никакой скот не додумался отравлять себя вдыханием ядовитого дыма, поэтому следует признать табакокурение делом противоестественным. Падая ниже даже животного естества, курильщик уподобляется не скотам, а самим бесам, превращается в икону врага рода человеческого. Святой Антоний Великий говорил, что он часто видел дьявола таким, каким открыл его Господь Иову в следующих словах: «...можешь ли ты удою вытащить левиафана? (...) Из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры. Из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя (...). На все высокое смотрит смело: он царь над всеми сынами гордости» (Иов, 40, 20-41, 26). Современное общество вполне усвоило себе мировоззрение, которое пророчески описал Соломоном почти три тысячи лет назад (смотри 2-ю главу книги Премудрости Соломоновой). Прочитав главу до конца, с удивлением узнаем современное неприкрытое антихристианство. А начинается пророческое обличение, обратим внимание, следующими словами: «Неправо умствующие говорили сами в себе: коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада. Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении сердца нашего. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух» (Прем. 2, 1-3), – и далее эти «неправо умствующие» договариваются до прямого богоборчества, до намерения убить Сына Божия. Страшная картина, но и поучительная. И как пророк в художественном образе предугадал нашу действительность, причем почти буквально! Вот они, наши курильщики, точно подтверждают: «дыхание в ноздрях наших – дым», и, вместо слов, наполняют уста тлеющими искрами сигарет. А куда направлено «движение сердца» курильщика? – прочь от Бога, как было показано выше на многих примерах. Случайна ли эта связь между «неправым умствованием» и вдыханием-выдыханием дыма? Судите сами. Неправое, или ложное мудрование порождается тем, кто назван в Писании «отцом лжи» (Ин. 8, 4). Это – диавол, Сатана. И он же известен многим народам в образе огнедышащего дракона, «древнего змия» (Откр. 12, 9). Отголоски драконических культов древности наполняют мифы и сказки всех народов, а народы юго-востока Азии, например, и по ныне покланяются некоему божеству, изображаемому в виде хорошо всем известного китайского дракончика. В Библии, как помним, тоже описывается огнедышащий прегордый Левиафан–Сатана. Итак, связь между курением и богопротивным «неправым умствованием» определенно существует, что подтверждается и историей возникновения обычая курить табак, о чем – ниже. Четвертый аспект: ПРИХОТЬ. То есть страстное (в аскетическом смысле) движение души, не мотивированное естественными потребностями, но возбуждаемое непосредственным влиянием греха на душу. Не столько посредством расстройства здоровья курение повреждает душе, сколько, наоборот, посредством прихоти, психическим путем, повреждается первой душа, и уже вследствие этого – повреждается здоровье. Сам по себе организм, с помощью Божией, способен нейтрализовать и более сильный вред, по сказанному: «Если что смертное выпьют (уверовавшие во Христа), не вредит им» (Мк. 16, 18). Но защита благодати утрачивается, если вмешивается «помощь» бесовская – прихоть. И отсюда понятно, почему старец Паисий потребовал для исцеления дочери отказаться отцу от сигарет: хотя сама девочка и не курила, но мистически грех курильщика-отца воздействовал на ее организм. Любая страсть, начинаясь с прихоти, имеет тенденцию к развитию и усилению, и в своих предельных формах превращается в прямое бесо-служение. Поэтому далее естественно говорить о «несообразности» привычки табакокурения «с достоинством служения» христианского, по слову святителя Филарета. Пятый аспект: НЕСООБРАЗНОСТЬ С ДОСТОИНСТВОМ СЛУЖЕНИЯ. Хотя в контексте речь о специально-иерейском служении, но, принимая во внимание призвание всех христиан к «царственному священству» (1Петр. 2, 9), следует рассматривать сказанное более широко. «Устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1Петр. 2, 5). И первое из служений сего священства всехристианского есть молитва. «Святой Григорий Палама говорит, что молитва, действующая при вдохе и выдохе, со временем исходит из ноздрей молящегося как сладкое дуновение благодати, аромат благоухания духовного, «запах жизни в жизнь», по великому Павлу». Способствует ли молитве курение? Не только не способствует, наоборот – мешает. Даже курильщик – спутник старца Силуана – искренне признал, что «молиться перед тем, как курить, как-то не идет». Естественно, что Старец подтвердил это, ответив: «Итак, всякое дело, перед которым не идет несмущенная молитва, лучше не делать». Невозможно благословляться на делание, плоды которого душепагубны и богопротивны. Праведный Иов не мог «возглаголать беззакония», ибо было «дыхание и Дух Божий в ноздрех его», а бесовский дух в ноздрях, гортани и легких курильщика препятствует молитве (не возбраняя при этом любым праздным разговорам, и пособствуя матерщине – разговору бесовскому). Обратившись к ИСТОРИИ ТАБАКОКУРЕНИЯ, мы узнаем, что: «Этот ритуал жертвоприношения табачного дыма тем духовным сущностям, которых мы называем падшими ангелами, во время их призывания, изначально был в употреблении у демонопоклонников американского континента. Им широко пользовались племена инков, сапотеков, киче, тарасков, ацтеков, майя и других. Подтверждением тому, что древнеиндейские культы были и остаются сатанинскими, явились не только мексиканские раскопки, но и письменные свидетельства жреческих книг. Расшифровка иероглифических знаков ацтеков в середине 50-х годов одним советским ученым произвела сенсацию в научном мире. После их прочтения стало окончательно ясно, почему испанские конкистадоры с такой планомерностью уничтожали индейцев. Здесь, как и в древнем Израиле, в периоды уклонения евреев от Истинного Бога, по слову псалмопевца, «приносили сынов своих и дочерей своих в жертву бесам, и проливали кровь неповинную, кровь сыновей своих и дочерей, которых заколали перед истуканами (т.е. идолами) ханаанскими» (Пс. 105, 37-38). Согласно верованиям индейцев, человеческие жертвы требовались и для умилостивления сил природы, и при возведении дворцов правителей, и при строительстве пирамид, и даже дорог. В Теночтитлане, городе, основанном ацтеками в 1325 году на острове среди озера Тескоко (в долине Мехико) поднимались посреди бирюзовых вод 25 пирамид высотой до 40 метров. Перед главной пирамидой находилась квадратная платформа с каменным резервуаром для крови жертв и другая платформа с подставкой для человеческих сердец и черепов. Здесь совершались многочисленные человеческие жертвоприношения «богу» – Кецалькоатлю, который у индейцев киче назывался Кукумац, у племени майя – Кукулькан, а в Перу его называли богом Амару. Своим изуверством эта ужасная религия до глубины души поразила даже не слишком набожных испанских конкистадоров, заставив их истреблять и самих демонопоклонников и их храмы. Другое, еще более древнее место страшных жертвоприношений, – Теотиуакан, находилось у отрогов Восточной Сьерра-Мадре в штате Мехико, к северу от мексиканской столицы. Культура Теотиуакана развивалась, как полагают, с 300 года до Р.Х. вплоть до 650 года по Р.Х., то есть на протяжении почти 10 веков. Раскопки обнаружили здесь целый город с громадной пирамидой Солнца (II век до Р.Х.) высотой 65 метров и Цитадель с храмом Кецалькоатля. Через весь центр города, с севера на юг тянется огромная (шириной 40 метров) двухкилометровая улица, называемая «Путем мертвых», которая упирается в Цитадель с пирамидой-храмом Кецалькоатля в центре. Можно представить себе этот страшный Путь Мертвых с влекомыми по нему тысячами еще живых, но предназначенных на заклание юношей и девушек, кровью которых должен скоро наполниться резервуар храма в Цитадели. Да, было от чего содрогнуться европейцу! Согласно верованиям индейцев, человеческая жизнь полностью зависела от безличного бога – некоей космической души, которая для пополнения своей энергии питалась человеческими сердцами и кровью. Символом этого бога было солнце, поэтому индейцы называли себя Детьми Солнца, но они поклонялись не самому солнцу, которое являлось для них всего лишь олицетворением их бога. Они поклонялись посланнику солнца – пернатому змею Кецалькоатлю, так здесь именуется Сатана. Его символами были гремучая змея и изумрудно-зеленые перья птицы кецаль. Расшифрованные иероглифы ацтеков рассказали, что в «праздник солнца» индейские жрецы приносили в жертву Сатане-Кецалькоатлю до 20 тысяч юношей и девушек. У живых людей, рассекая грудную клетку острыми обсидиановыми ножами, они вырывали еще продолжающие ритмично сжиматься сердца. В облаках табачного дыма, воскуряемого на углях жертвенника, трепещущие сердца воздымали на ладонях к солнцу. Как видим, дым табачных листьев был непременной частью этого ужасного жертвоприношения. Кроме того, всем известная «трубка мира» тоже являлась предметом культового назначения. Затягиваясь по очереди табачным дымом, первый жрец, призывая духов неба, выпускал смрадную струю в зенит, второй жрец направлял ее в центр земли, вызывая заклинаниями подземных духов, другие четыре жреца, заклиная духов четырех ветров, выпускали дым по четырем сторонам света, а пятый, в знак благодарности, направлял струю дыма к солнцу». Историческое прошлое традиции имеет реальную власть над настоящим, и потому, затягиваясь «Явой», современный курильщик отдает свою душу в когти тем же самым бесам, которым усердно служили древние племена аборигенов Америки. Конечно, сознательное служение бесам более по вкусу, но и бессознательное, к тому же столь широко распространенное, служение их тоже радует. «Демоны прекрасно знают, что Творец вселенной еще в глубокой древности повелел приносить Ему благовонную жертву. Знают они, что в храмах Истинного Бога до сего дня воскуряют на углях кадильниц благовонный ладан, а потому падшие ангелы внушили своим служителям приносить им подобную жертву. Однако, желая продемонстрировать свою власть над порабощенным человеком, вместо кадильницы бесы заставили его использовать свои собственные легкие, отравляя их наркотическими ядами и смолами, а вместо благовония научили воскурять им в жертву смрадный табачный дым» (22). Что же изменилось в традиции курения табака за прошедшие несколько веков? Может, «прогресс разума» освободил этот обычай от демонической подоплеки? Современная цивилизация «комфортопоклонников» тешит себя предрассудком, что весь мир, прогрессируя, меняется к лучшему, но Откровение Божие возвещает не о прогрессе, а о деградации мира сего, о безнадежности истории, долженствующей завершиться торжеством зла под властью антихриста и концом света. Потом, если традиция имеет не человеческое, а демоническое происхождение, то ведь демоны не рождаются и не умирают, они не способны к покаянию, ни вообще к какому изменению. Поэтому демонические традиции, не изменяясь в существе, меняют только обличье, как правило, на более лукавое, в соответствии с общим падением духовного уровня человечества. Все это приложимо и к табакокурению. Человеческих жертв стало меньше, но все-таки они остались – имеются в виду больные, умирающие от неизлечимых заболеваний, вызываемых курением. Но уменьшение количества жертв с лихвой компенсировано количеством «поклонников». Архаический культ Кецалькоатля забыт, но вместо него создана целая культура употребления табака, со своими обычаями, обрядами, иконографией и гимнографией. Откровенное и сознательное исповедание Сатаны богом, невозможное в свете воплощения Истинного Сына Божия, заменено лукавым и бесформенным конгломератом невежественных предрассудков, маскирующих козни «отца лжи» (вроде упоминавшихся в начале брошюры). Бессознательно закуривающий христианин, видимо, более угоден диаволу, чем множество преданных язычников. (Заметим в скобках, что сознательность не является необходимым свойством ритуального акта. Ритуал любого культа, кроме православного Богопоклонения, осквернен бесовским лукавством и страстным самообольщением, поэтому разум прельщенных поклонников ложного культа всегда в той или иной степени помрачен, большая часть из них, в действительности, «не знают, что творят» (Лк. 23, 34). Необходимым свойством ритуального акта является произвольность, то есть изъявление личной воли поклонника, изъявление согласия, хотя бы вынужденное или несознательное. Но, с другой стороны, ритуальный акт обязательно знаменуется каким-либо культовым, религиозным символом, устанавливающим «адрес» поклонения. Этот символ может быть замаскирован, но никогда настолько, чтобы его не возможно было заметить при внимательном рассмотрении. Поэтому «несознательность», о которой говорилось выше, довольно условна и определяется мерой произвольного самообольщения; «несознательность» эта есть результат греховного, глубоко укоренившегося безразличия к истине). Ритуальные элементы современной культуры табакокурения Приведем несколько примеров, показывающих устоявшиеся элементы культуры табакокурения. Вот пример «священной заповеди»: «просящему у тебя – дай закурить», – очевидная кощунственная пародия на заповедь Христову (Мф. 5, 42). Пример «священного сосуда», гениально описанный в литературе: трубка Тараса Бульбы, пристрастие к которой привело его на смерть с нераскаянным грехом сыноубийства на совести. Пример «священного собрания» – перекуры. Как заведено, собираются несколько человек, молча покурят – и вроде бы пообщались. И ведь действительно происходит мистическое общение: на подсознательном уровне курильщики обмениваются демоническими энергиями, накопленными в опытах индивидуального греха. Замечено, что зачастую, даже если и нет необходимости, «курилкой» выбирается отхожее место: нечистое влечется к нечистому. Ритуал совместного курения обставлен множеством «обрядов», предписывающих, как совершать те или иные действия: подносить огонь, передавать сигарету, как складывать пальцы, держащие сигарету, как гасить окурок, стряхивать пепел и тому подобные мелочи. Вот курильщик, всунув в рот сигарету, нагибает голову, чтобы прикурить от язычка пламени, выскочившего из зажигалки: типичный жест приклонения головы – поклон – поклонение огню преисподней ( преисподней, потому что топливо для зажигалок имеет подземное происхождение, а с серными спичками ситуация еще откровеннее, сера – известный символ ада). Каждая затяжка – скверная пародия на лобзание. Контакт через прикосновение губами означает особенно тесную, интимную близость. Как обрядовый жест, лобызание освященных предметов выражает поклонение в любви, и как таковое, этот жест присущ фактически всем культам. В случае табакокурения – происходит лобзание иконы смрадного геенского огня. Например, самый распространенный и устойчивый жест курильщика – сигарета, зажатая между вытянутыми указательным и средним пальцами правой руки, в то время как три других пальца пригнуты к ладони. Мысленно уберите сигарету и посмотрите на любую каноничную икону Христа. Правая рука Господа сложена именно таким образом, это ритуальный жест благословения, так называемое именословное перстосложение. Налицо кощунственная пародия, обычная для сатанинских культов! Вот еще современный пример ритуальности табакокурения. Общение с душами умерших по сути своей всегда есть религиозный акт. Язычество (в том числе и современное массовое неоязычество) знает ритуал «угощения покойников», заключающийся в том, что на место, связанное с памятью покойного (обычно на могилу), приносят и оставляют небольшое количество пищи и питья, чтобы «покормить» душу умершего. Замечено, что ассортимент приношений стабилен, узок и символичен; обычно это печенье, водка, фрукты, сладости и сигареты. (Аналогия: хлеб и вино, плоды и мед, | |
| Просмотров: 3003 | Комментарии: 1 | |
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
